Основной целью сценаристов и режиссера текущей войны является вытеснение Российской Федерации из Южного Кавказа, а затем и из всего Кавказа. Одним из вариантов является сиризация Нагорно-Карабахского вопроса. Турция, навязывая отказ от формата Минской группы ОБСЕ, стремится войти в переговорный процесс по Карабаху в качестве тяжеловесного и влиятельного актора. Почти во всех выступлениях президента Эрдогана первоочередной мишенью становится Минская группа ОБСЕ, а видением – адаптация к Южному Кавказу Астанинского процесса урегулирования Сирийского конфликта. Намек ясен: очерчение сфер влияния для государств, вовлеченных в переговорный процесс, – Турции, Исламской Республики Иран и РФ. Следовательно, для Турции важна не столько эффективность деятельности вышеуказанных сил, сколько их присутствие, что невольно означает сиризацию факторов и процессов, существующих если не в рамках войны, то по крайней мере в рамках конфликта. Если будет осуществлен подобный сценарий, Турция, назависимо от итогов войны для Азербайджана, будет выигравшей стороной.

Привлечение на карабахскую платформу действовавших в Сирии и Ливии террористических групп наводит на мысль о сиризации процессов, а именно – имеет как военное, так и политическое значение.

По сути, начавшаяся с 27-го сентября 2020 г. война с Азербайджаном закончилась поражением Азербайджана. В результате, Азербайджан полностью передал руководство своими вооруженными силами под контроль Турции.  

В данный момент война идет между Арменией и Турцией. Турция и Азербайджан стремятся придать ей армяно-тюркский характер, обеспечивая себе поддержку тюркских государств и народов. В данном контексте можно рассмотреть тот факт, что, помимо наемников из террористических группировок, имеющих смешанный этнический состав (в том числе – пополненный туркменами), таких, как дивизия “Султан Мурад”, “Хамса” и “Нуреддин аль-Зенки”, по инициативе Турции на зону боевых действий были переброшены боевики Исламского движения Восточного Туркестана (а именно уйгуры), имеющие опыт ведения боевых действий в Сирии, и параллельно циркулируются слухи об устраиваемых тюркоязычными азарийцами на территории Исламской Республики Иран (Ардебиль, Тебриз, Урмия) антиармянских демонстрациях, целью которых является закрытие границы между РА и ИРИ. 

Однако нынешняя война носит также русско-турецкий характер.

По мере того, как Турция укрепляется на Южном Кавказе, она расширяет поле для своих стратегических торгов в рамках Большого Ближнего Востока. Более того, нынешняя логика войны имеет тенденцию ослабить ОДКБ, поскольку последовательно подчеркивается и выдвигается на первый план эффективность альянса Турция-Азербайджан (в рамках девизов «Одна нация ­– два государства» и «Одна нация – одна армия»), а на второй план выдвигается сплоченность вовлеченных в ОДКБ союзников.

Война имеет также психологическое и демонстративное значение. Хотя турецкая армия имеет множество военных баз и осуществляет трансграничные действия в северном Ираке, северной Сирии, Ливии, однако до начала войны в сентябре 2020 года любая военная вовлеченность Турции на Южном Кавказе исключалась в силу российского фактора. Перейдя красные линии, Турция также преодолела психологический барьер в отношении российского фактора. Более того, на фоне существующих греко-турецких разногласий в Восточном Средиземноморье и обострения франко-турецких отношений, непосредственная военная вовлеченность Турции на Южном Кавказе (де-факто армяно-турецкая война) является своеобразным мессиджем для Греции и других государств ЕС о политической и военной решимости Турции.

Вхождение в регион новых акторов и факторов будет сопровождаться непредсказуемым изменением баланса сил на Южном Кавказе, что, естественно, приведет не только к пересмотру переговорного формата в Карабахском вопросе, но и поставит Россию перед «цунгцвангом» – по всему периметру постсоветских этнических, религиозных и территориальных проблем.

Если Республика Армения имеет функциональное значение крепости, разделяющей Турцию и тюркский мир, то Арцах (Нагорный Карабах) – основной якорь России на Южном Кавказ.

Ваграм Петросян, кандидат исторических наук, доцент

Давид Манасян, кандидат исторических наук