Армения никоим образом не противопоставляет и не отделяет свои идеи мира от региональных интересов мира.  Как сообщает Арменпресс, об этом в интервью изданию The Wall Street Journal сказал премьер-министр Никол Пашинян.

Корреспондент The Wall Street Journal Ярослав Трофимов спросил: “За последние три года международная ситуация явно изменилась. В войне в Украине Россия и США вместе со своими союзниками находятся на противоположных полюсах. По Вашему мнению, какое влияние оказало вторжение России в Украину на обстановку безопасности в Армении?”

В ответ Никол Пашинян отметил: “Я убежден, что все происходящие события связаны между собой внутренними связями, в том числе 44-дневная война 2020 года в Нагорном Карабахе. Конечно, эти воздействия очень прямые и сейчас в современном мире ощущаются, видны и значительны даже за тысячи километров, но события, о которых Вы говорите, происходят в нашем регионе, вблизи наших транспортных путей или на наших транспортных путях.

Но и наша реакция на события такова, что нашему региону нужен мир, и мы считаем важным последовательное осуществление этой политики, потому что, посмотрите, очень важный нюанс, о котором я опять же упомянул в своем выступлении в Европейском парламенте, потому что иногда это может и не быть замечено, констатировано и зафиксировано. Когда мы говорим, что у нас есть повестка мира, Республика Армения может быть мирной, если наш регион мирный, не может быть такой ситуации, чтобы наш регион не был мирным, а Республика Армения была мирной. И по этой причине мы никоим образом не противопоставляем и не отделяем наши идеи мира от региональных интересов мира. И это очень важная формулировка, очень важная особенность, которую я хотел бы подчеркнуть”.

Коснувшись вопроса об историческом контексте происходящих процессов, глава правительства Армении отметил: “Если Вы подчеркиваете исторический контекст, то в этом историческом контексте я бы не столько подчеркивал отношения между Арменией, армянским народом и Россией, сколько подчеркивал бы отношения между Арменией и Турцией или между Арменией и тюркоязычными народами региона, точнее, отношения Армении с Турцией и Азербайджаном. Именно здесь все вопросы и здесь ответы на все вопросы. И я выдвигаю именно такую логику: мы должны работать, прежде всего, над улучшением наших отношений в нашем регионе. Со странами, с которым у нас хорошие отношения, сделать так, чтобы эти отношения стали еще лучше. Речь идет о Грузии и Исламской Республики Иран. А со странами, с которыми отношения у нас натянутые или их вообще нет, создавать эти отношения и пытаться шаг за шагом двигаться вперед.

Это очень важное обстоятельство, и, честно говоря, у меня нет ответа на этот вопрос, и я работаю над тем, чтобы найти ответ на этот вопрос по части Армении или по части того, что может сделать Армения. Очень важно, насколько мы сможем сформулировать региональные интересы. Причем региональные интересы в этом контексте можно рассматривать немного уже и немного шире: в контексте Южного Кавказа и в более широком контексте.

Многое зависит от того, насколько мы сможем сформулировать региональные интересы, потому что когда нет сформулированных региональных интересов, между интересами суверенных стран начинают возникать напряжения, которые, если ими не управлять, перерастают в эскалации и войны. Однако правильный и грамотный способ управления этой напряженностью – это наличие региональных интересов, потому что, знаете, мы не можем сделать все страны и народы региона одинаковыми, с одинаковым мышлением, одинаковыми идеями, представлениями и так далее. И не нужно этого делать. Не нужно делать этого, поскольку то, что становится причиной противоречий, иногда может стать причиной взаимодополняемости, не говоря уже о том, что эти культуры, истории, традиции могут дополнять друг друга.

Но необходимо найти эту формулу, как их сформулировать и расположить так, чтобы они не сталкивались, а дополняли друг друга, подчеркивали друг друга, возможно, усиливали друг друга.

Т.е. дело не в том, что мы поставили задачу, но не можем ее решить, мы даже нормально и не поставили задачу, даже еще названия нет. Теперь я думаю, что мы должны сформулировать это название и попытаться создать контент под этим названием. Каким будет и каким должен быть этот контент, я не могу сказать, потому что он может быть только результатом сотрудничества, а где-то и совместной работы. Я не могу похвастаться тем, что мы в достаточной мере ведем эту работу в регионе, но думаю, что если мы останемся в рамках тех договоренностей, которые уже известны и о которых я сказал, шансы на то, что что-то подобное будет, возрастут”.